Первая мировая. Харьковский счёт
100 лет назад, 1 августа 1914 года, Германия объявила войну России. Тяготы по ее ведению легли и на Харьковскую губернию. Газета «Время» попыталась восстановить эту, во многом забытую страницу нашей истории.
«На войну уходил эшелон»
Первое, с чем пришлось столкнуться — мобилизация. Никогда ранее со столь массовым призывом в действующую армию. Как сообщил корреспонденту «Времени» директор Харьковского частного музея городской усадьбы, в первую очередь призвали запасных, то есть тех, кто уже служил, но был отпущен домой. Потом характер запасных частей поменялся — формировались отдельные полки для службы в тылу.
Образовавшие 449-й Харьковский полк ополченские дружины (№ 121, 122, 123) были мобилизованы сразу с началом военных действий и отправлены на фронт в Галицию. В ноябре 1914 года им вручили знамена, те самые, что остались от Харьковского ополчения со времен Крымской войны и хранились в Успенском соборе. На протяжении 1914 и 1915 годах ратникам-ополченцам приходилось главным образом нести гарнизонную службу и заниматься строительством укреплений. Тем не менее, им не раз довелось побывать под огнем противника и нести потери.
Новосформированный полк выступил на фронт в конце мая 1916 года и летом в составе дивизии участвовал в Брусиловском наступлении. Особенно памятными остались сентябрьские бои за высоту 399 «Лысоня» на подступах к местечку Бережаны. Полк начал атаку австрийских позиций утром 22 сентября. Несмотря на ураганный огонь вражеских девятидюймовых орудий и проволочные заграждения, к полудню были захвачены две линии окопов и взято более 200 пленных. Австрийцы непрерывно контратаковали. Харьковцы, потерявшие в ходе боя до 50% своего состава, вынуждены были оставить одну линию неприятельских окопов, но на второй закрепились и отбили все атаки. Утром следующего дня наступление было возобновлено, но вскоре стало ясно, что обескровленные роты ополченцев не в состоянии прорвать вражескую оборону. К четырем часам дня полк был сменен на позиции и выведен из боя. Боевая задача оказалась выполненной лишь частично, трофеями харьковских ополченцев стали два офицера и 407 солдат противника.
Кроме ополчения, с Харьковом и губернией связана история кадровых частей. Как заметил А. Парамонов, традиционный Харьковский полк на тот момент уже не имел отношения к Харькову — квартировал и действовал совсем в других губерниях. А вот Чугуевский полк, квартировавший в г. Дубно Волынской губернии, формировался из Чугуева. Здесь же квартировали 121-й Пензенский, 122-й Тамбовский и ряд других полков. В Константинограде (Краснограде) располагался Орловский полк.
Незабытые герои
Многие харьковцы совершили подвиги на той войне, которую современники назвали Великой и Второй Отечественной. Вот лишь некоторые из списка.
Василий Водянов попал в плен к австрийцам. Под пытками он не выдал, где находится штаб. Ему отрезали уши и язык. Вернувшись, он получил Георгиевский крест, пособие и долго находился на лечении в Харькове. Командир, полковник Тимофеев, написал Василию Терентьевичу благодарственное письмо и сообщил, что герой может и далее нести службу в своей части. Такой же подвиг совершил разведчик, унтер-офицер Порфирий Панасюк. Об этом писали тогда харьковские газеты.
14-летний Степан Моисеенко бежал на фронт, был принят добровольцем и принят в разведку. При одной из вылазок в тыл врага он был ранен и награжден Георгиевским крестом.
Прапорщик Кержавин был в пулеметной команде 122-го Тамбовского полка. К началу 1915 года он был награжден тремя Георгиевскими орденами, но повышения в чине не получил.
А. Парамонов заметил, что дальнейшую судьбу всех этих героев проследить не удалось.
Фронт и тыл
В течение всего хода войны Харьковская губерния находилась в глубоком тылу. И здесь, дыхание боев ощущалось несколько иначе, чем в окопах.
Практически все частные автомобили были конфискованы в пользу фронта, а предприниматель Сергей Жевержеев отдал свой автопарк добровольно. Переход же харьковских заводов на военные рельсы проходил не сразу, только к 1915 году. Максимально военное производство заработало в Харькове в 1916 году. Завод Шиманского (ныне «Красный Октябрь») выпускал снаряды и бомбы.
«Выгоду от войны поначалу не мог получить никто. Были установлены жесткие цены на поставку в армию продовольствия, лошадей и фуража. Те, кто хотел заработать на разнице цен, могли быть наказаны по законам военного времени конфискацией имущества» — рассказывает А. Парамонов.
Вот лишь несколько свидетельств из газеты «Южный край» за 1915 год:
«На заседании губернского продовольственного комитета под председательством г-на управляющего губернией П. Н. Масальского-Кошуро было рассмотрено ходатайство городской управы о повышении таксы на мясо. Собрание 7 голосами против 6 признало, что прежняя такса не убыточна для мясоторговцев, а посему ее следует оставить. Далее собрание постановило просить городскую думу пересмотръть таксу на печеный хлеб в целях понижения, т. к. цены на муку значительно понизились.
В заключение постановлено поддержать ходатайство биржевого комитета перед г-ном министром финансов о дополнительном выпуске сахарного песка из неприкосновенного запаса».
«Ввиду повышения цен на мыло управляющий губернией П. Н.Масальскiй-Кошуро затребовал отзывы владельцев мыловаренных заводов и складов мыла в г. Харькове о ценах на различные сорта простого мыла, существовавших 3 месяца тому назад и в настоящее время».
«Ввиду растущей дороговизны малосостоятельным людям скоро придется жить впроголодь. Третьего дня утром на Благовещенский базар прибыл г-н управляющий губернией П. Н. Масальскiй-Кошуро. Владельцы некоторых торговых заведений за антисанитарию и повышение цен на продукты первой необходимости оштрафованы»
В Харьков и губернию попало много военнопленных. Как заметил А. Парпмонов, их размещали не в лагерях, а работали на предприятиях и у землевладельцев. Почти все пленные чехи давали подписку лояльности государю и свободно проживали где хотели. После австрийского контрнаступления в наших краях стали появляться и беженцы из Галиции, например, перешедшие в православие греко-католические священники, опасавшиеся наказания в лагерях Талергоф и Терезин. Бежали в наши края и армяне с территории Османской империи от резни.
А вот многие подданные кайзеров Германии и Австро-Венгрии, жившие в наших краях, пострадали не на шутку. Их бизнес был конфискован в пользу государства, заморожены капиталы. Однако никто из них не был интернирован. Пособие не позволяло им жить так, как до войны: пришлось арендовать квартиры поскромнее. Так, например, герр Тредер лишился книжного магазина и типографии. Сменила владельца и писчебумжная фабрика в Змиеве. Недвижимость подданных кайзеров была реквизирована.
В губернию с фронта привозили раненых. Практически повсюду началось строительство и обустройство госпиталей. Например, тот же вице-губернатор. В августе 1914 г. в Харькове был открыт его женой, г-жой О. М. Масальской, лазарет на 10 кроватей при их квартире. Во главе лазарета стояли приват-доцент Павлов и оператор Вегнер; помимо «посторонней» сестры милосердия здесь работала и дочь Масальской, писал «Правительственный Вестник» 17 ноября 1914 г.. В Волчанском уезде госпиталей построили в каждом селе столько, замечает А. Парамонов, что их в срочном порядке перестраивали под школы. Принимали раненых и монастыри. Например, фельдфебель Чугуевского полка находился на излечении в Куряже. За время войны увеличилось производство лекарств и медтехники. Особенным спросом пользовались протезы и костыли.
О других историях и лицах Харьковщины времен Первой Мировой мы расскажем позднее.
Дмитрий Губин
Источник Д. Губин
Медиа-компания "Время"
http://timeua.info/310714/86802.html
Информация добавлена: Арсен Мелитонян
http://timeua.info/310714/86802.html" data-title="Первая мировая. Харьковский счёт"
>
